А Тепа осторожно и еще тише начала уже вспоминать некоторые сцены из «гостинницы Италии». Вадим пришествии пожимал плечами, иронизировал, но Тепа только смотрела на него и продолжала.
Вдруг Вадим вздохнул, засмеялся и решительно вытянул руку.
— Все это правда, Степанида Макаровна, но, знаете, время не стоит, мне надо идти. Пожалуйста, дайте мне фуражку.
— Еще рано. Некуда тебе идти. Комитетов больше нет. Ты теперь мой целиком. Чего смеешься? Думаешь, не будешь моим? Ох, голубчик… Я слышу, чем ты дышишь… Нет, без шуток, хочешь, скажу тебе правду? Ты был единственным моим любимым. Не веришь? Как хочешь. После тебя были любовники, а любимых нет… Ты думаешь, я смеялась, когда это вспоминала? Думаешь? Правда, не веришь, что у меня сейчас страшно сладко болит сердце? Нет? И никто не поверит, и я сама не верю… А болит. И у тебя будет болеть. И, может, уже болит. Болит или нет?
— Дайте картуз